– Да, вы правы. – Эо Лебберт казался радушным до слащавости. – Мы готовы ждать ответа нашего доброго соседа Эвассона.

Дождетесь. Оставалось надеяться, что не только его. Дома же новостей не прибавилось. Ариэтт и Лалли сидели в комнате Стефана, обе бледные, усталые. Макс тут же ушел к ним, а я задержался в гостиной, где ай-тере Лауры не спускали глаз с Хайди.

– А, вернулся, господин посол! – Хайди отсалютовала мне бокалом вина. По какому поводу, интересно? – Как прошли переговоры?

– Никак, – ответил я, присаживаясь напротив. Не собирался с ней разговаривать, но хотел дождаться новостей от Макса касательно состояния Стефана.

– А ожидалось другое?

– Нет.

Эта женщина была опасна. За своими словами надо следить. Кто знает? Может, она сумела каким-то образом связаться с нашими врагами? Так просто: держать уши и глаза открытыми, находясь рядом с Джефри.

– Не понимаю, как ты вообще решился посетить Тассет, котик. – Хайди откровенно развлекалась. – Но благодарна, что привез с собой Макса. Я скучала.

– А он нет.

– Уверен?

Если бы! Макс снова дал Хайди клятву, это уже о чем-то да говорило. Допустим, в тех же условиях мне предложили бы дать клятву Кэтти. Я бы лучше умер! А Макс согласился и пока не забрал ее назад – к счастью Стефана и Джефри. И от Хайди появилась польза…

– Молчишь? Ну-ну. – Хайди медленно пила вино, а Ник и Эш вовсе делали вид, что ни при чем, и поторопились сбежать, пока я присматриваю за опасной гостьей. – Знаешь, Эжен, я ведь говорила Кэтти, что, если она тебя отпустит, ты перегрызешь ей горло. И не ошиблась. Сейчас Тассет совершает ту же ошибку. Если местные дипломаты тебя недооценят, ты тоже их растерзаешь. Недаром у тебя две животные ипостаси вместо одной. Но у тебя есть слабое место – твоя жена. И она не иль-тере, не ай-тере. Никак себя не защитит.

– Ошибаешься, – ответил я. – Ари – мое сильное место. Если бы не она, меня бы давно не было. Еще после общения с твоей лучшей воспитанницей.

– О, далеко не лучшей. – Хайди махнула бокалом.

– Кэтти была одним из лидеров подражателей, убивала иль-тере и ай-тере, следуя принципам «Общества чистой силы».

Тонкие брови госпожи Морган взметнулись вверх.

– Я никогда не предпочитала убийства, – сказала она. – Лишь пару раз пришлось к ним прибегнуть. И то я не марала руки. А Кэтти нравилась чужая боль. Может, и стоило позволить ей вернуться в колледж. Глядишь, избавила бы меня от твоей подруги Деи. А вместе с ней – от всех грядущих проблем.

– Ты так же безумна, как и она, – ужаснулся я.

– Конечно. – Хайди легонько пожала плечами. – У меня даже есть справка, муж постарался. Я глубоко и безнадежно больна, поэтому могу позволить себе нести всякий вздор. Правда, котик?

– У меня есть имя, – напомнил ей.

– Конечно. Я запомнила его на всю жизнь, Эжен Айлер.

И сделала еще глоток вина. Я тоже на всю жизнь запомнил и Кэтти ди Реан, и Хайди эо Лайт, которая давала ей чуткие советы, как меня пытать. Одна уже мертва, вторая… пусть сидит и пьет. Больше ей все равно ничего не осталось. А с Максом я еще поговорю.

Глава 24

Тед

Я сидел в беседке в саду. Было около восьми утра, после вечеринки еще все спали. Вчера я не стал будить Лонду и рассказывать о ранении Джефри и Стефана. Вместо этого поднял ее ай-тере, и всю эту ночь мы не ложились, опасаясь пропустить появление врагов. Сейчас, когда отца Лонды с его ай-тере нет дома, сама она – легкая добыча.

– Тед?

Я никак не ожидал, что Лонда появится на дорожке, а после бессонной ночи проглядел, не услышал. Такая беспечность могла бы стоить жизни, будь передо мной враг.

– Доброе утро. – Иль-тере села рядом со мной.

– Не такое уж оно и доброе, – ответил я.

– Что-то случилось?

– Да. – Я старался говорить спокойно, но внутри все рвалось на части. – На Джефри и Стефана вчера напали, оба в тяжелом состоянии.

– Какой ужас! Кто? – Лонда сжала пальцы на моей руке.

– Если бы знать. Я говорил с Лалли буквально пару минут. Не было уверенности, что нас не слышат. Мы с Лео и Джейком дежурили эту ночь, боялись, что враги решат, будто ты связана с эо Тайреном и Джефом куда сильнее, чем кажется.

– Хочешь, мы поедем к ним! – Тут же решила Лонда.

– Нет. – Я покачал головой. – Тебе лучше не появляться рядом с ними какое-то время. Я вечером проберусь в дом Лалли и все узнаю, а пока давай… Давай поедем в город.

Сам не верил, что это говорю, но видел только один способ отвлечься от тяжелых мыслей – перебить их еще более тяжелыми.

– Навестим приют? – сразу поняла иль-тере.

– Да.

– Хорошо. Только сначала ты позавтракаешь, хотя бы немного, а я пока соберусь, договорились?

Я кивнул. Что еще ответишь? Даже заставил себя выпить кофе, затем переоделся в костюм, подобающий для ай-тере госпожи ле Феннер. Лонда как раз спускалась по лестнице. Ей было к лицу светло-сиреневое прогулочное платье, и сама она казалась легкой, как бабочка.

– Ты совсем бледный, – заметила она. – Может, не поедем?

– Поедем, – сказал я. – Просто Джеф – мой лучший друг. И я…

Развернулся и пошел прочь. И так сказал слишком много. Надо чем-то занять голову. Поэтому сел за панель управления автомобиля Лонды, а она протянула мне ключ-таблетку. Стоит отдать ей должное, всю дорогу до приюта моя иль-тере молчала. Нарочито смотрела в окно, хотя время от времени я замечал, как она встревоженно поглядывает на меня, когда думает, что не вижу. Не хотелось заставлять ее беспокоиться.

Наконец впереди показалось серое неказистое здание. Я его не помнил. Из приютских воспоминаний остались обрывки, набор картинок. Поэтому сейчас ничего в груди не екало, только хотелось поскорее выяснить, известно ли директору приюта что-то о моих родителях.

Я открыл дверь, пропуская Лонду внутрь. Здесь не было охраны. Кому нужны обездоленные дети? Но на входе сидел дежурный.

– Чем могу помочь? – спросил он, откладывая газету, а я увидел заголовок: «Дерзкое покушение на члена президиума». Надо купить такой же номер и узнать, что пишет пресса. И снова Лонда заметила мой взгляд.

– Мм, сегодняшний выпуск? – спросила у дежурного, подхватывая газету и передавая мне. – Продадите?

И опустила на стол крупную купюру. Тот только сдавленно крякнул, но кивнул: мало ли, какая блажь у богатеев.

– Мне бы встретиться с директором этого учреждения. – Лонда нацепила маску милой безобидной куколки. – Хочу поговорить о спонсорской помощи, в этом сезоне модно помогать детям. Ой…

Но дежурный уже поднялся со своего места.

– Следуйте за мной, госпожа…

– Ле Феннер. Лонда ле Феннер, – представилась иль-тере, беря меня под руку. – Идем, Тед. Господин проводит нас к директору.

Мы поднялись по широкой ветхой лестнице, застеленной старым ковром, и почти сразу уперлись в коричневую дверь с табличкой «Директор Аманда ди Воллес». Табличка, как ни странно, была новенькой и блестящей, контрастируя с обстановкой.

– Директор недавно здесь работает? – уточнила Лонда то, что и мне пришло в голову.

– Нет, просто с мужем разбежались, табличку сменила, – хмыкнул наш провожатый. – Обождите, госпожа ле Феннер, я о вас доложу.

Мы с Лондой замерли у двери, а дежурный вернулся пару минут спустя.

– Прошу. – Он распахнул перед нами двери, как перед самыми желанными посетителями. Хотя наверняка сейчас мы таковыми и являлись.

За столом сидела женщина лет пятидесяти пяти или чуть больше. Она смерила нас внимательным взглядом.

– Аманда ди Воллес, – представилась она. – Чем обязана вашему визиту, госпожа ле Феннер?

Лонда повторила ту же историю, что у ди Хомфри:

– Видите ли, мой друг Тед когда-то малышом попал в ваш приют. И он бы хотел помочь учреждению, которое дало ему так много. А еще… Еще найти своих родных.

Много, да. Настолько, что я его не помню.

– Случай нередкий, – согласилась директор ди Воллес. – Но чаще всего мы ничем не можем помочь. Впрочем, давайте попробуем.