— Зага-а-адка, — Мануэль, не стесняясь, задумчиво почесал затылок. — Интрига на интриге.

— Да. Рыжего сегодня как подменили — будто с цепи сорвался, — подтвердил Макс.

Ему тоже было настолько интересно, что он даже пропустил мимо ушей выпад очкарика в собственный адрес.

Хамасаки что-то сказала по-японски (переводчики выдали абракадабру).

Убогий, не отводя от неё взгляда, коротко и отрицательно покачал головой.

— Ты же всё равно уже всё решил для себя? Зачем мне платить за то, что и так достанется бесплатно? — задумчиво спросила Миру.

— Они на нас просто внимания не обращают, — обиделась вслух Айя.

— Угу. Чёрт знает что, и оно мутное, — вздохнула Эрнандес. — Досадно, чё.

— Ты будешь делать ставку против меня? — холодно уточнила китаянка у подруги, игнорируя Седькова.

— Одуплилась?! — возмущённо ответила японка, поворачиваясь к Юнь. — Я же тебе отправила сообщение, ты сама не стала читать. Какие ко мне претензии?! — Ты не ответил, — она подняла указательный палец на убогого. — Зачем мне платить тебе за то, что ты и так сделаешь сам, если сможешь? К тому же бесплатно?

— Низачем, — очкарик беззвучно пошевелил губами, словно сбрасывая с плеч какой-то груз. — Ты абсолютно права. Тебе не за что платить дополнительно ещё одному левому человеку. Он действительно и так будет добросовестно напрягаться бесплатно. Прошу прощения за беспокойство. — Он вытянул руки по швам и наклонился примерно на сорок пять градусов, вроде как изображая что-то из японского этикета.

В следующий момент Седьков, казалось, полностью утратил интерес к японке:

— Нешто, начнём? — он потёр ладони и шагнул к китайцу.

— Стой! Я согласна! — Хамасаки добавила что-то на своём языке.

Ругательства, если верить переводчику.

Очкарик отрицательно покачал головой:

— Поезд ушёл. Мы не договорились.

— Почему?! — по Миру было видно, что она очень нервничает.

Чего с ней отродясь не случалось.

— Кажется, ото всех нас ускользает какой-то контекст, — задумчиво уронил Макс. — Рыжий и Хамасаки явно обсуждают что-то своё, нам непонятное.

— Угу. И нас тупо игнорят, — уныло шмыгнула носом Эрнандес во второй раз. — Даже досадно где-то, что ли. Чёрт побери.

— Извини. — От японки в адрес убогого это прозвучало, как гром среди ясного неба.

Даже Чень не стал сдерживаться и вытаращился на Миру, как на вдруг заговорившую человеческим голосом скамейку.

— Остановись, — Седьков поморщился и поднял вверх пустую ладонь в сторону Миру. — Я тебя услышал. Просто остановись.

— Ты хотя бы подумаешь? — Хамасаки явно настаивала и, судя по происходящему, останавливаться и не думала.

— Да, но в этом, европейском, контексте. Я именно что подумаю. Это не согласие. Мы поняли друг друга?

— Благодарю. — Миру коротко кивнула, превращаясь в обычную себя.

Вслух никто не сказал, но в интерфейсе все видели: Чень при поддержке остальных в китайцев ответил японке на её ставку, по предыдущему коэффициенту.

Итоговая цифра получилась солидной настолько, что даже у него на счёте и в карманах в итоге не нашлось нужной суммы единолично.

— СТОП! — Седьков вытянул вперёд указательный палец. — Эй, мудила. Вот это твоя панель — боевые расширения. Ты активировал все, получается, вооружился? А то я чуть не упустил.

— Ну да, — убийственно вежливо улыбнулся китаец. — А ты как хотел?

— Я фору больше не даю. — Очкарик, превратившийся в какого-то совсем другого человека, холодно покачал головой. — Лавочка закрыта, Чень. Больше никакого гандикапа, халява кончилась. Сделавшим ставки! Уравниваю потенциал!

— Эй, ты чего задумал? — Макс высказал общий вопрос, озадаченно наблюдая, как убогий натягивает на кулаки какие-то металлические хреновины навроде кастетов, которые только что достал из карманов.

— Извините, что не сказал заранее. Мне надоело давать фору вооружённым, когда я дерусь безоружным. Это — ошейник со статуи собаки возле медпункта. Был.

Расширения присутствующих тут же дорисовали неочевидные детали: полоска металлических звеньев, разделённая на две части. Затем каждая полученная при размыкании лента оборачивается вокруг своей ладони, шипами наружу.

— Что за новость? — Юнь зло двинулась вперёд.

— НАЗАД! — вызверился Седьков в ответ. — Достань глаза из жопы и почитай эту вашу программу-арбитра! Всё, что не запрещено, разрешено! Я — натурал, до этого ВСЕГДА давал фору! Вы хотя бы собственного искина читайте? Если кто-то что-то вякнет, я сейчас лично…

Договорить ему не дали: в коридоре образовался гул разрозненных голосов.

С одной стороны, импровизированные кастеты очкарика можно было посчитать за чит.

С другой же, убогого всё предыдущее время (до сегодняшнего дня) все и всегда месили абсолютно бесплатно, без ставок на его выигрыш либо что-то положительное. Как вот Хамасаки минуту тому.

— Если бы не пари. — Первым, разумеется, догадался Чень, у которого работали все расширения из возможных, включая ментальный список. — Вот ты хитрая лягушка! — веселье китайца выглядело неподдельным. — Хорошая попытка! — он улыбался искренне, открыто и от души. — Забавно. Даже боюсь предположить, сколько ты выстраивал эту комбинацию.

— Бл*, любой скобяной товар на кулаке увеличивает инерционность, — разочарованно вздохнул Мануэль. — Бл*. Рыжий. А я уже подумал, что будет интересно… Эх-х. Думал, вдруг ты выиграешь.

Аналитические программы у старшеклассников были разными, но все они сходились в анализе: инерционность кулака убогого только снизит его и так скромные шансы.

— С осами топором не воюют, — выдала Айя.

— Ты затеял всё ради этого? Только для этого шанса? — Эрнандес, казалось, вслед за японкой сбросила себя какую-то маску и требовательно ожидала немедленного ответа от Седькова.

— Цыплят по осени считают, — непонятно ответил тот. — Эй, мудила, что говорит твоя программа про мой ошейник? Не то чтобы меня интересовало твоё мнение, но на нас сделаны ставки. Пока я тебя не пришиб, лучше переуточниться.

— Ты в своём праве. Да, если действовать по арбитру, всё в порядке, — вместо китайца почему-то заговорила Хамасаки. — Ты полностью прав.

Одновременно с этими словами она подвесила перед собой сразу три голограммы для иллюстрации.

— Эти хреновины на его руках не оговаривались, — зло бросила подруге Юнь, и не думая соглашаться.

— Так и расширения твоего тоже не оговаривались, — спокойно напомнила японка. — Однако ты своему не кричишь, чтобы он деактивировал концентратор.

— Расширения подразумевались, — степив зубы, уронила китаянка.

— Кем? — насмешливо бросил убогий, влезая в чужой разговор. — Вами? А меня кто-то спросил? Я ведь тоже сторона сценария. Вон, гляньте на свои голограммы. Я хоть и слепой, и без очков, но себя и свой красный цвет на графике даже отсюда вижу.

— Всё законно. Удивительно, но всё честно: или Чень вырубает приложение, или Рыжий оставляет эти свои железяки на кулаках, — Айя озвучила вслух то, что остальные и так видели из интерфейсов.

— Раньше на него ставок не было, не было и арбитра, — Эрнандес как будто забыла о предстоящей драке и пыталась что-то сообразить вслух.

— Да и бог с ним! — напомнил Макс. — Народ, если всё выяснили — то время! На урок опоздаем!

— Три! Два! Один! МИНУТА! — Мануэль на правах рефери с довольным видом запустил полуметровый голографический таймер.

Чем бы ни закончился текущий бой, латиносы только выигрывали в любом из сценариев: судья по определению выше любого из участников.

— Не китайский сегодня день, - хихикнула Айя, озвучивая общую мысль испанцев.

Глава 11

— Тебе эта уловка всё равно не поможет, — мягко улыбнулся китаец, двигаясь к противнику. — Но спасибо за развлечение.

Седьков ему ничего не ответил, тоже делая шаг вперёд.

Присутствующим было понятно: Чень на автомате попытался смутить очкарика, поскольку деморализованный противник гораздо менее опасен.