Но его приезд сюда, без преувеличения, лично у меня вызывает ассоциацию со словом "турист". По крайней мере, поначалу.

Справедливости ради, мы его тоже позвали не на мордобой с неизвестными боевиками, а совсем по другому поводу.

По мере погружения в ситуацию, он теряет изначальный задор и мрачнеет, мрачнеет, мрачнеет. А потом и вовсе решительно поворачивается к нам, словно рассчитывая найти одобрение:

— Надо звонить директору департамента!

Цубаса, что характерно, воспринимает эти слова, как само собой разумеющиеся. Она даже порывается как-то прокомментировать, но вовремя спохватывается и прикусывает язык.

Зачем здесь нужен целый директор всей токийской полиции, я не знаю. Но встретить высокого чина первыми у нас и не получается: прибывает медицина, из уже знакомого лично мне заведения.

Какое-то время мы заняты погрузкой блондинки, поскольку та удерживается на этом свете исключительно за счёт ресурсов моего концентратора. Контакт прерывать нельзя.

Наконец, врачи фиксируют её внутри реанимационного вэна — и нужда в моём личном присутствии отпадает.

По территории к этому времени вовсю снуют, как я понимаю, сотрудники Хиротоши: после того, как мордобой оканчивается, вместе со своим начальником он мобилизует и подчинённых (слышу по интонациям и содержанию).

Полицейские из местного участка перемещаются за забор и выполняют дальше роль оцепления.

Китайцы на каком-то этапе испаряются, как их и не было.

Ватанабэ просил нас подойти к нему, как закончим со скорой помощью — что мы и делаем.

Как назло, попирая все японские традиции, попадаем на выяснение отношений:

— … незарегистрированный оборот из-за рубежа! — экспрессивно разговаривающий дядечка, являющийся боссом нашего комиссара, как будто что-то ему и выговаривает.

Мельком взглянув на меня, на Цубасу, самый главный полицейский окрестностей продолжает:

— И как у вас вообще несовершеннолетние оказались втянутыми в это всё?! Вы что, успели собрать все визы на плане операции? Включая прокуратуру и суды?!

Ватанабэ хмуро косится в нашу сторону и опускает взгляд, ничего не отвечая.

У меня мелькает парадоксальная мысль: могут меняться миры и страны, но стиль руководства неизменен.

Вместо того, чтобы вникать срочно либо поощрять (и ведь есть за что!), всё без исключения руководство в первую очередь трясётся за личную шкурку. Всегда и везде.

— Я не посторонний несовершеннолетний, — подаю голос со своего места.

Меня дергает за рукав Цубаса, потому ей просто отвечаю вслух:

— Комиссара надо спасать!

Затем поворачиваюсь к директору:

— Вы меня сами поощряли, лично. Затем, насколько понимаю, вашей визы должны были потребовать и финансовые документы: счета от госпиталя полиции. Я уже и так вовлечен в деятельность департамента. И не возражаю.

— Представься? — сосредоточенно предлагает большой полицейский начальник, наводя фокус на меня и лихорадочно что-то прикидывая в уме.

— Асада, Масахиро.

Для ускорения контакта, лезу за смартфоном — чтобы активировать голограмму похвальной грамоты за его подписью.

Естественно, обламываюсь: вместо смартфона в кармане только хлам. Спасибо активной физкультуре в течение последнего часа.

На помощь неожиданно приходит Цубаса. Оказывается, копия грамоты есть у неё.

— Даже так? — самый старший шериф округа задумчиво барабанит ногтями по стенке. — И твои родители не будут иметь претензий к нам?

— Дайте мне буквально пару часов — и я отвечу на ваш вопрос абсолютно точно. — Наблюдая непонимание в его взгляде, продолжаю. — Связаться с отцом сейчас не смогу, да и не захочу отсюда: мой аппарат разбит, а с чужого такие разговоры не ведутся. Съезжу к нему быстро; поговорю — и сразу дам знать вам.

— Дороги пустые, метро пока тоже, — Цубаса, явно попирая правила, влезает в мужской разговор. — Это моя таблетка в нём! Если бы не она…

Ватару не находил себе места.

Было отчего.

Когда наконец входная дверь распахнулась, он ровно через мгновение стоял перед ней — чтобы с облегчением выдохнуть при виде сына:

— Что там произошло?! Почему твой телефон был недоступен?!

Вместо ответа, Маса схватил его за горло левой рукой и припер к ближайшей стенке:

— А вот мы с тобой это сейчас и обсудим. Дать бы тебе по пузу, старый ко… но мы вроде как родня…

Вслед за сыном в прихожую просочилась и его красноволосая подруга. Та захлопнула дверь и сказала, косясь на финансиста:

— Маса, погоди! Проверь, что в доме никого не было… Ну или чтоб спали все.

Глава 17

За некоторое время до этого.

Все силы Ватанабэ сейчас тратил на то, чтобы даже тень эмоций не прорвалась в его мимике либо жестах.

Смешно — но директор департамента из всего списка расширений обожал лишь ментальный блок. Комиссар через свой отдел ставил ему в своё время кое-какие интересные программы на концентратор, затем обучал (тут уже лично), оттого знал: поживший бюрократ, находясь почти на вершине пищевой цепочки, личную эмпатию прокачал чуть не до чтения мыслей. По крайней мере, в части общения с непосредственными подчиненными.

Ну и физической силой боссу работать уже не было нужды, ни в какой роли.

Сейчас очень большой полицейский начальник пытался применить эти расширения на незнакомом ему школьнике.

Получалась, судя по тому, что наблюдал Хиротоши, крайне спорно.

— Значит, ты искренне считал, что это — согласованная операция? — директор ни к месту, ни в тему разговорился со школьником.

Который сейчас демонстративно недоумевал — а почему это большие люди шумят? Обо всём же договорились, хотя и не оформили.

— Не совсем, — тактично поправил его блондин. — Я, являясь сыном своего отца, о сложности ваших согласований могу только догадываться. По аналогии с нашим концерном: знаете, сколько нужно сил, чтобы согласовать банальный чемпионат по фул контакту? Финансы, маркетинг. Медицина, аренда залов, персонал, включая судейство…

Начальник заинтересованно и вежливо хлопал глазами, прикидывая потенциальные дивиденды от участия в процессе сына финансиста одной из гуми.

— Предполагаю, что и у вашего девятого бюро, чтобы свести воедино разрешение от моих родителей, добро от прокуратуры, вашу ещё визу наверняка… В общем, куча сил потребуется. — Технично закруглил углы Асада. — И такая же куча времени. Я потому и позвонил сразу комиссару Ватанабэ: мы с ним знакомы через семинар, а Цубаса вообще из армии. Её оценка произошедшего у меня сомнений не вызвала. И лично мне показалось, что происходящий бред надо исправлять срочно. И любыми средствами. — Маса перевёл дух. — Просто мы не полицейские и не предполагали, что у бандитов-иностранцев может быть ещё и помощь на подстраховке. Я, конечно, не специалист — но искренне считал, что и в Токио понимают, что такое негласный аппарат. Уж оттуда могли б иметь сигнал…

Пацан простодушно посмотрел на собеседника.

Тема же, которой он сейчас коснулся, с демонстративной наивностью не вязалась никак. Осведомители — вообще тема скользкая.

Хиротоши, внешне изображая ленивую расслабленность, мысленно таращил глаза и про себя поражался оборотистости школьника.

Понятно, что весь этот разговор мальчишка затеял исключительно ради таблетки. Ну, он бы действовал именно так на месте юного мафиози.

Кстати, после всего случившегося он бы и сам, даром что полицейский, готов был посмотреть на конкретный частный случай сквозь пальцы. Какие-то послабления светловолосый честно заслужил… Хотя-я-я, надо не забыть поднять вопрос ещё пары таблеток, которые зависли у его пассии!

Старшеклассник же видимо решил технично проскользнуть в приоткрывшееся на мгновение окно редких обстоятельств. И теперь, настаивая на полнейшем профессионализме самого комиссара, пытался пропихнуть идею: всё было спланировано, на всех этапах.

Времени оформить не хватило просто. Возможно, до директора департамента чисто технически не всё довели — мало ли, какие бумаги лежат непрочитанными на углу стола такого большого человека?